В Качканаре приемная дочь хотела убить своих родителей

Старшая сестра Наташи, выпускница детдома позапрошлых лет, уверена, что до такого состояния девочку довели взрослые

Три года назад Марина Кочкарева взяла из детского дома двух девочек. За последние 7 месяцев одна из них — 12-летняя Наташа — уничтожила почти все имущество семьи и попыталась отравить близких. Директор детдома борется за то, чтобы обследовать и, возможно, предотвратить развитие у ребенка опасного заболевания. Врачи подозревают, что у девочки может быть шизофрения.

Старшая сестра Наташи, выпускница детдома позапрошлых лет, уверена, что до такого состояния девочку довели взрослые. При этом их родная мать живет в благоустроенной квартире, иногда видится со своими детьми, но принимать активное участие в их воспитании категорически отказывается, наблюдая со стороны, как ее кровных детей треплет жизнь

— — — — — — — — — — — — — — — — — — —

«Воровала со страшной силой »

Педагог с двадцатилетним стажем. Мать двоих родных детей и троих приемных. Сегодня директор качканарского детского дома Марина Кочкарёва, имеющая огромный профессиональный и жизненный опыт, в отчаянии. Женщина признается, что последние семь месяцев живет в настоящем аду. Хотя, оговаривается Марина Юрьевна, история началась гораздо раньше.

Три года назад супруги Кочкаревы взяли в семью воспитанницу детдома Наташу. Последующие три года, как сегодня рассказывают и Марина Юрьевна, и сама девочка, были полны настоящим семейным счастьем — родители вместе с детьми занимались домашними хлопотами, ездили отдыхать, строили планы. За те три года Наташа уговорила приемных родителей забрать из детдома еще одну девочку, её подругу Свету.

Поначалу взрослые опешили — ни морально, ни финансово к пополнению семьи они были не готовы. Тем не менее, отказать Наташе не смогли, тем более, что Света оказалась ласковой, послушной девочкой.

Разлад, послуживший началом большой трагедии в жизни отдельного ребенка и отдельной семьи, произошел весной 2010 года.

В марте Кочкаревы праздновали 12-летие Наташи. Ей подарили мобильный телефон. Однако, чтобы Свете не было обидно, девочки сговорились и украли еще один сотовый у своей одноклассницы. Уже дома Наташа и Света испугались и рассказали взрослым о случившемся. Телефон тогда вернули.

Марина Юрьевна рассказывает, что Наташа воровала с первых дней пребывания в семье. Она с содроганием вспоминает, как девочка «тащила со страшной силой все, что только можно». Света, став частью семьи, также пристрастилась к кражам. Девочки вместе воровали деньги у родителей, похищали имущество соседей и одноклассников.

В апреле, после очередной кражи, мать попыталась достучаться хотя бы до Светы:

— Я говорила ей: «Свет, ну как ты понять-то не можешь, что так нельзя! Ты мне утром говоришь «Мама, я тебя люблю», целуешь меня и тут же своей рукой у меня из кармана воруешь», — рассказывает Марина Юрьевна, вытирая с лица дорожки слез. — Света меня услышала и прекратила воровать.

Так получилось, что общего интереса — тяги к воровству — у девочек больше не стало. Выяснилось, что они держались сообща, опираясь только на два пристрастия — вранье и воровство.

«Отдайте Свету в детдом»

Спустя несколько дней Марина Юрьевна обнаружила в письменном столе девочек упаковку из под ветчины. В разговоре выяснилось, что утром они заходили к своей подруге, и Наташа украла ее из чужого холодильника. «Добычу» девочка засунула в портфель, а ночью съела, оставив в письменном столе улику.

— Материально мы живем неплохо: держим корову, свиней, гусей и кур, — делится подробностями личной жизни Марина Юрьевна. — Мы не голодаем, чтобы дойти до такого.

С «колбасной историей» ситуация усугубилась. Каждый день, начиная с 1 мая, Кочкаревы постоянно находили колбасу, бананы, печенье, помидоры, огурцы, морковь, которые Наташа крала у соседей и прятала в вещи Светы. Параллельно она уговаривала родителей сдать вторую девочку обратно в детдом. Взрослые не соглашались.

— Света что — кошка? Как мы так просто её выбросим? — спрашивала Марина Юрьевна в ответ на уговоры Наташи. — У нас, простите, кошка-засранка дома живет, везде гадит, мы и то её выбросить не можем, потому что любим, а тут — наша дочь.

Наташа продолжала воровать. Чтобы достучаться до ребенка, Марина Юрьевна действовала всеми способами: «и разговаривала, и плакала, и лупила, и покупала здоровенный кусок колбасы — заставляла Наташу наесться ей вволю».

Неизвестно, что именно из действий дало эффект, но тридцать первого мая, как обрубило — Наташа перестала воровать.

В семье Кочкаревых никогда не звучало слово «приемный». Обеих девочек приняли из детдома с любовью

«Перерезала вещи на сотни тысяч рублей»

В преддверии лета взрослые обрадовали детей, сообщив, что в июне вся семья поедет на юг. Однако уже с 1 июня Наташа начала резать в доме вещи — каждую ночь она вставала тайком от взрослых и при помощи ножниц либо кухонного ножа распарывала мебель, одежду и обувь всех домочадцев. Нетронутыми она оставляла только предметы своего гардероба.

— До 100.000 рублей мы считали ущерб, потом перестали, — рассказывает Марина Юрьевна. — Мы каждое утро вставали, а у нас всё было в клочья. Наташа резала вещи Светы, а утром я на обеих девочек надевала её, целые. На следующую ночь она резала и эти вещи, а потом жаловалась: «Мне одеть нечего». Я  спрашивала: «А ты кому-нибудь выбор оставила? У нас уже ни у кого нечего одеть».

Незадолго до поездки Марина Кочкарева отвела ребенка к детскому психиатру Ларисе Яркиной. Врач сказала, что у неё «светлая головка» и пока не наблюдается признаков какого-либо заболевания, однако, по просьбе директора детдома, она выписала ряд препаратов.

Под воздействием таблеток, уверена Марина Юрьевна, Наташа стала просыпаться по ночам. Рассказывая об этом, женщина закрывает лицо ладонями и плачет:

— Я очень чутко сплю: слышу, как ворочается муж, как кошка ходит по дому, как собака вертится по двору, но шагов Наташи я не слышала, — уверяет женщина. — В итоге в одну из ночей она спустилась со второго этажа, зашла в ванную комнату, плотно закрыла дверь и все, что там висит, испластала ножом, припрятанным заранее.

Когда до отъезда в отпуск оставались считанные дни, Марина Юрьевна поехала с ребенком по церквям — в Верхотурье, в Меркушино, на Актай. В последнем поселке Наташа искупалась в освященном источнике и вместе с приемной матерью отправилась на службу.

— Во время чтения молитв я стояла рядом. Наташу всю буквально корежило, на лице были гримасы, — вспоминает Марина Кочкарева. — Она говорила «я уже больше не могу», но я говорила ей «терпи».

По возвращению из церкви ситуация не изменилась. Тогда мать с девочкой пошли к экстрасенсу, которая сообщила, что у ребенка — защемление в позвонках, из-за чего страдает кровообращение, а «голова у неё светлая».

Семья уехала на юг. Там все было хорошо, за исключением случая, когда Наташа окунула зубную щетку Светы в унитаз и разрезала бриджи чужой девочки. Совершенные поступки Наташа не отрицала, объясняя свои мотивы «просто так».

По возвращению домой Наташа взялась за старое. Более того, после очередной резни одежды девочка убежала из дома. Кочкарёвы задействовали все силы, чтобы найти её — пешком и на машине прочесывали поселок, сообщили в милицию. Поздним вечером девочку нашли. О благополучном исходе и о ситуации в общих чертах узнали правоохранительные органы.

В тот момент, признается Марина Юрьевна, она была в отчаянии, поэтому написала в отделе опеки и попечительства заявление с просьбой временно поместить Наташу в центр социальной реабилитации. Девочка переехала из дома Кочкаревых в дом по улице Мира-44.

Параллельно с этим событием Марина Юрьевна договорилась с психологом милиции Александрой Тищенко об индивидуальных занятиях с Наташей стоимостью 350 рублей за сеанс.

Спустя три месяца сеансов и приема препаратов, назначенных психологом, девочка вернулась домой, однако вновь начала воровать, резать вещи, и, на этот раз, уже впервые попыталась отравить приемных родителей, подсыпав им в еду различные таблетки.

Ситуация еще больше усугубилась, когда Наташа стащила ампулу с отравой от колорадского жука.

— Мне, взрослому человеку, не удавалось разломить ампулу, я всегда мужа просила,  — поражается Марина Юрьевна, — а она смогла переломить её и посыпать нам этим порошком картошку и суп. Я до сих пор не понимаю, как мы остались живы.

«Начальная стадия шизофрении»

Наблюдая за действиями Наташи, психолог Александра Тищенко рассказала её историю и симптоматику главному психиатру Качканара Сергею Садрееву. Он, по рассказу Марины Юрьевны, по описанию действий ребенка предположил, что у Наташи может быть начальная стадия шизофрении. Следующим порезанным объектом, допустил психиатр, вполне может стать Света.

Марина Юрьевна, узнав о предполагаемом диагнозе, решила обследовать Наташу в психиатрической больнице, однако девочка сбежала из дома.

Старшая сестра Юлия вернула её обратно. При этом девушка упрекнула Марину Юрьевну в том, что она не видит, как Света подставляет Наташу.

— Я ей, плача, говорю: «Юль, я живу в этом аду семь месяцев. Неужели ты думаешь, что меня можно обмануть?» — рассказывает директор детдома.

После этого разговора Марина Юрьевна, помня предостережение психолога Александры Тищенко, отвезла Наташу в детский дом.

«В ней сидят пять бесов»

Через пару дней к Кочкаревым приехали знакомые. С собой они привезли мужчину и объяснили, что он — ясновидящий.

— Я уже в таком состоянии была: ни в бога, ни в черта не верю, но все же согласилась его выслушать, — рассказывает директор детдома. — Он взял фотографии обеих дочек и сказал, что Света — светлая девочка, а у Наташи нет шизофрении, но в ней «сидят пять бесов».

Приняв к сведению слова ясновидящего, женщина все же пошла к детскому психиатру, чтобы забрать направление в область. Врач сказала прийти через пять дней.

После посещения поликлиники приемные мать и дочь, обнявшись, пошли в дом детского творчества, чтобы записать Наташу в кружок танцев. Однако девочка внезапно посреди дороги сказала Марине Юрьевне:

— Я не хочу больше у вас жить.

После этого они отправились в отдел опеки и попечительства, где написали заявление: Наташа — о том, что не хочет жить в семье Кочкаревых, Марина Юрьевна — о том, что просит снять с себя обязанности по опеке.

После этого девочку временно поселили в детском доме, хотя формально она закреплена за Центром социальной помощи семье и детям, но там нет мест.

«В наказание — подстригали волосы»

Сама 12-летняя девочка видит свою историю жизни в новой семье совсем иначе. Она рассказала обо всех событиях, произошедших с ней за последние полгода, снова сбежав из детдома к старшей сестре Юлии.

Изначально, по версии Наташи, они со Светой были очень дружны. Разлад в их отношениях, как считает она, начался, когда Света начала говорить всем неправду. Срывающимся от волнения голосом, девочка описывает суть первой размолвки.

— У нас в классе Сева дружил с Ксюшей, а Света подумала, что я хочу, чтобы они не дружили. А это неправда. Все потом в школе про это говорили, а Света все придумывала и придумывала.

Именно Света, по мнению беглянки, захотела первой, чтобы её, Наташу, отдали в детский дом. В знак протеста, признается Наташа, она начала резать вещи. Позже к этому действу, считает ребенок, пристрастилась и Света, однако делала она это так, чтобы взрослые думали только на неё.

Воспитанница детдома также рассказывает о нетрадиционных методах воспитания, с которыми ей довелось познакомиться в семье Кочкаревых.

В один из летних дней детям дали задание вынести из дома мусор, однако Света, со слов Наташи, выбросила пакеты не на помойку, а оставила возле поселковой колонки. Когда правда вскрылась, родители спросили у девочек, чьих это рук дело, однако обе молчали. Именно поэтому за проступок, уверяет девочка, наказали обеих. По версии Наташи, им со Светой обрезали волосы.

Такое наказание, рассказывает она, за три года жизни у Кочкаревых понесла трижды. Эти воспитательные меры, уверена Наташа, хорошо знакомы и другим воспитанницам детдома. В частности, ранее в знак наказания, по версии ребенка, подстригали девочек «например, Веронику Крапотину, Веронику Квашнину».

Впрочем и пресловутым «ремнём по попе», говорит 12-летняя качканарка, за серьезные провинности ей также перепадало. В целом же, по словам девочки, в семье директора детдома ей жилось хорошо. Вкусно кормили, красиво одевали.

Наташа и Света — ровесницы. Девочки в разное время попали в детский дом, но практически одновременно стали частью семьи Кочкарёвых. Во избежание ревности родители покупали девочкам похожие вещи и в домаших хлопотах пытались привить детям чувство единства

«Меня бесит вторая мать»

Директора детдома, по словам Наташи, она полюбила и называла мамой. Девочка рассказывает, что перестала обращаться так к ней, когда её подставила Света. Во время выполнения школьного домашнего задания она попросила у Наташи мобильный телефон, объясняя это тем, что хочет поиграть.

Вместо этого, как считает Наташа, она отправила на номер Марины Юрьевны сообщение с текстом: «Меня бесит вторая мать». После этого директор детдома попросила не называть её матерью, объяснив Наташе: «Теперь я тебе просто воспитатель».

Девочка говорит, что сначала не поняла, в чем дело, однако этим же вечером она зашла в мобильный архив отправленных сообщений и прочитала смс, отправленную Светой.

Уверять взрослых, что это сообщение — не её рук дело, Наташа не стала, так как сочла, что после всех произошедших событий ей уже не поверят.

«За Наташу я — горой»

Старшая сестра девочки Юлия говорит, что не допустит обследования Наташи в психбольнице либо перевода ее в иногородний детский дом, так как уверена, что она адекватна.

Старшая сестра верит каждому слову Наташи и с уверенностью говорит, что знает всю историю от начала до конца.

Сама она выпустилась из детского дома в 18 лет. Незадолго до этого директор сказала ей, что намерена взять 9-летнюю Наташу к себе. Девушка очень обрадовалась этому известию и последующие три года была спокойна за Наташу, так как видела, что ей живется хорошо. Смятение появилось с момента первого побега ребенка.

В конце октября ей позвонила Марина Юрьевна. Она просила сообщить, если Наташа придет. Вскоре Юлии позвонила дальняя родственница и сказала, что девочка пришла к ней. Старшая сестра рассказывает, что пришла туда и сказала: «Наташа, одевайся. Пойдем к Марине Юрьевне».

При этих словах, рассказывает девушка, её младшая сестра заплакала, начала как-то странно дергаться, топать ногами, уговаривала не отдавать её обратно, объясняла, что боится возвращаться в приемную семью и не хочет там жить. Юлия в тот момент была непреклонна и уверяла, что Наташа должна вернуться.

В ответ 12-летняя девочка рассказала о событиях последних семи месяцев. С её слов девушка поняла, что в семье живет еще одна воспитанница детдома Света. Наташа призналась, что была с ней в ссоре и начала резать вещи, однако в последний раз вещи разрезала Света, но взрослые не поверили ей и сочли виновной.

— Мне родная сестра врать не будет. Это она им может наврать, но не мне, — уверена Юлия.

Сегодня девушка опасается, что Наташу отправят на обследование в психбольницу или иногородний детдом. Марина Юрьевна, уверена Юлия, имеет связи в медицинских кругах, а также поддержку местной власти. Тем не менее девушка настроена серьезно:

— Если в Качканаре мне не помогут, я поеду в Екатеринбург.

Юлия утверждает, что хочет забрать Наташу, однако ей не разрешают этого органы опеки, так как ни жилья, ни работы у неё нет. Но бросать сестру на произвол, по ее словам, она не намерена, потому что уже потеряла из виду младшего брата.

Директор детдома Марина Кочкарёва говорит, что вложила в девочек всю душу. Возможно, поэтому сейчас отвергнутой матери так горько

«Резала вены, прыгала из окна»

Изначально они попали в детдом вчетвером — мальчик и три девочки. Юля говорит, что   радовалась тому, что их забрали от пьяной мамы, и все находились вместе, под боком друг у друга.

Тревога появилась, когда младшего Юру взяли в семью, но вскоре привели обратно. Вскоре мальчика вновь забрали в приемную семью. Юля говорит, что больше им видеться не разрешили, объяснив, что у брата теперь новая жизнь.

— Большую семью по закону же нельзя разлучать, а нас разлучили. Я умоляла не отдавать его, ходила к воротам садика Юры, ждала его. Мне тогда было 16, братику — 4, — рассказывает Юля. — Мне было до того тяжело, что я пыталась покончить с собой, мне зашивали вены.

Последний раз Юля видела брата полтора года назад возле бывшего «Универсама». Приемные родители, говорит она, заслонили собой ребенка и попросили её уйти.

Сегодня девушка уже не надеется увидеться с братом. Теперь, говорит она, её главная задача  —  привести психику Наташи в нормальное состояние. На это, считает она, уйдут многие годы.

Пока Наташа живет в детском доме. О своем будущем ребенок рассказывает, улыбаясь. Говорит, что хочет стать учителем литературы. При этом девочка категорически отвергает даже мысль вновь оказаться в приемной семье. Говорит, что не верит в то, что мама и папа могут быть хорошими.

«К врачам надо было бежать с самого начала»

Детский психиатр Лариса Яркина призналась, что не имеет ни юридического, ни морального права комментировать историю, произошедшую в семье Марины Кочкаревой. Однако врач однозначно уверена в том, что никакой аксиомы в диагнозе 12-летней Наташи нет.

— Ребенка надо тщательно обследовать, прежде чем делать выводы, — говорит Лариса Алексеевна. — Но пускать ситуацию на самотек нельзя.

Детский психиатр рассказывает, что случай каждого её пациента находится в жестких рамках врачебной тайны. Именно по этой причине она не берется озвучивать, кто в истории Наташи прав, кто виноват. Единственной ошибкой Марины Кочкаревой психиатр считает долгое не обращение к специалистам.

— Марина Юрьевна напрасно пыталась решить проблему своими силами и держать все в себе, — полагает Лариса Алексеевна. — К врачам надо было бежать с самого начала.

В то же время она выражает неоднозначное мнение о народных врачевателях — бабушках, экстрасенсах. Их эффективность, как и неэффективность, отмечает психиатр, пока никем не доказана.

В глазах близких Наташа всегда была доброй, чуткой, хозяйственной. Даже когда девочка начала резать вещи и попыталась отравить семью, Кочкаревы все равно видели в ней любимого ребенка

«Кочкаревы — безупречная семья»

В качканарском отделе опеки и попечительства о семье директора детдома отзываются только положительно. Руководствуясь законом, сообщает ведущий специалист Управления соцзащиты Наталья Кюйц, сотрудники отдела опеки дважды в год проводили плановые посещения дома, где живут двое приемных детей. Каждый раз проверяющие видели только положительные моменты: чистоту и уют дома, любовь родителей к обеим девочкам, хорошее настроение самих детей.

В Управлении особо отмечают резкие перемены в Наташиной школьной успеваемости. Если раньше девочка перебивалась с двойки на тройку, то теперь в её дневнике — «четыре» и «пять». Также Марина Юрьевна организовала для 12-летней девочки дистанционное обучение на факультативе информатики Томского государственного университета.

Начальник отдела опеки и попечительства уверена, что Марина Кочкарёва любила Наташу, как родную. Директор детдома была официальным опекуном девочки и получала за это около 5000 рублей в месяц.

Когда Марина Юрьевна и Наташа пришли с заявлениями, объясняют в отделе опеки, у ребенка была возможность написать, что она желает жить со своей старшей сестрой, однако девочка этого не сделала. Наташа осознанно написала, что не хочет жить в семье.

Сейчас ребенок закреплён за государственным учреждением — Центр социальной помощи семье и детям, однако, как объясняет Наталья Кюйц, это явление временное. В будущем девочку устроят в детский дом. Какой именно — решит Министерство общего и профессионального образования, которое занимается путевками в детские дома Свердловской области. Не исключено, что Наташа переедет в другой город, так как на проживание в детском доме Качканара имеется очередь.

В отделе опеки сообщают, что при необходимости ребенок будет отправлен на нужные обследования — сотрудники Центра на данный момент выполняют роль гос.опекуна и ответственны за здоровье и благополучие Наташи.

К намерениям старшей сестры Юлии взять Наташу под свою опеку в администрации относятся скептически. Наталья Кюйц сообщает, что девушка могла уже неоднократно написать заявление с предложением своей кандидатуры в качестве опекуна, однако она этого не сделала. В то же время, объясняет Наталья Анатольевна, при наличии ряда параметров из серии — достаточный доход, наличие жилья, Юлия имеет все шансы забрать Наташу к себе.

— Адреса отдела соц.опеки и детского дома Юлии известны, — аргументирует свое мнение Наталья Анатольевна. — Тем не менее, обращений от девушки не поступало.

В будущем, рассказывает Наталья Кюйц, закон позволяет Марине Юрьевне вновь принять Наташу, в случае, если обе — мать и дочь — захотят этого, ведь директор детдома вынужденно написала заявление об освобождении её от обязанностей опекуна.

«Родная мать не интересуется детьми»

Родители Наташи, Юлии, Ольги и Юрия, сообщают в Управлении социальной защиты населения, живы и находятся в работоспособном возрасте. Тем не менее, алименты на детей, в отношении которых мужчину и женщину лишили родительских прав, ни один из них не платит.

Отец, по информации отдела опеки и попечительства, проживает в другом городе и, по неофициальным данным, ведет асоциальный образ жизни. В то же время мать четверых детей, оказавшихся в детдоме в разное время и в разном возрасте, находится в Качканаре. Также из негласных источников известно, что женщина не бедствует, прилично выглядит и занимается в настоящее время устройством личной жизни.

«Красивая, чернявая. Периодически уходит в запой»

Родная мать четверых детей, лишеная родительских прав, проживает в однокомнатной благоустроенной квартире. Женщина, по рассказу средней дочери Юлии, в курсе истории Наташи и очень сильно переживает, однако, как передала девушка её слова, «помочь ничем не может».

Богдана Владимировна время от времени видится с Наташей, однако не предпринимает попыток вернуть ребенка в семью. По словам соседей, женщина не имеет постоянной работы и время от времени выпивает вместе с гражданским мужем. В то же время многодетную мать, лишенную родительских прав, описывают как «красивая, ухоженная, чернявая, стройная».

Марина Петровна — бывшая работодательница Богданы Владимировны. В течение 10 дней женщина работала у неё поваром. Дальнейшее сотрудничество, по словам владелицы одного из качканарских учреждений общественного питания, не сложилось из-за пристрастия подчиненной к алкоголю.

— Когда у неё в руках оказывались хотя бы 200 рублей, она уходила в запой, — рассказывает детали сотрудничества с Богданой Владимировной владелица кафе. — При этом она постоянно рассказывала, что то куда-то собирает детей, то копает картошку.

О том, что дети не живут с матерью, бывшие коллеги Богданы Владимировны не знали.

Наташа, рассказывая о жизни в семье Кочкарёвых, заметно нервничает — чешет руки, опускает глаза, быстро говорит словно заранее заученные слова

«Обычно дети не травят родных»

В отделении по делам несовершеннолетних качканарской милиции в общих чертах знают о драме, произошедшей в семье директора детдома. Инспекторы узнали о проблеме, когда Наташа впервые убежала из детского дома.

В практике детских милиционеров, рассказала инспектор Наталья Ганюшкина, еще не было случаев, когда дети, как родные, так и приемные, пытались отравить родителей.

Именно поэтому правоохранителей шокировали действия Наташи, так как:

— девочке всего 12 лет;
— действия ребенка могли повлечь жестокое отравление и даже смерть употребивших вещество;
— пострадать от рук опекаемой девочки могли сразу несколько людей.

В буднях Качканара случаи агрессивных действий детей — нонсенс. Чаще сами малолетние горожане страдают от рук родителей, ведущих асоциальный образ жизни. Однако в ситуации с семьей Кочкаревых это неуместно, так как даже после расставания с ребенком Марина Юрьевна каждый день плачет, уверяя, что она по-прежнему любит Наташу.

— Мы же с ней все делали вместе: пекли пироги, стряпали пельмени, резали салаты, делали заготовки, хлопотали в огороде, — рассказывает женщина. — Она очень добрая, всё умеет.

Марина Юрьевна, пряча красные от слез глаза в ладони, признается, что сейчас даже не может предположить, как сложится судьба Наташи.

Будут ли её лечить сотрудники Центра, перестанет ли она воровать, врать и резать, неизвестно, однако в одном женщина уверена однозначно — если Министерство общего и профессионального образования даст Наташе путёвку в качканарский детский дом, она будет, как и прежде, опекать свою любимую девочку, как и раньше помогать ей во всем и сделает все, зависящее от неё, чтобы у ребенка было достойное будущее.

Алёна Мухаркина

Смотрите также:
— Отец: «Я сделал главное – оградил сына от бывшей семьи»
— «Не трогайте ребенка»
— Директор детдома: «Мы искренне любили Наташу»
— «Зря не копнули глубже, в наследственность»
— Марина Кочкарева: «Кто что с работы несет, а я — детей» интервью