Председатель профсоюза КГОКа Анатолий Пьянков: «По собственному желанию не уйду»

Сколько зарабатывает председатель профсоюза, какие вакансии открыты в КГОКе, ухудшились ли условия работы в «дочках» комбината после аутсорсинга, планируют ли уволить с предприятия директора Сергея Напольских и почему качканарцы не хотят работать за 32 тысячи рублей — об этом и многом другом рассказывает в интервью председатель профсоюзного комитета Анатолий Пьянков

— Последние три месяца вы постоянно откладывали встречу, объясняя это тем, что занимаетесь какой-то важной работой. Расскажите, чем были заняты?

— Сегодня не только на градообразующем предприятии, но и во всех «дочках» заключены коллективные договора и соглашения. Этим и занимались.

— Коллективные договора сильно отличаются друг от друга? Работники КГОКа сильнее защищены, чем, например, сотрудники «Ванадий-Ремонта»?

— Да, они отличаются. В том числе, по части роста заработной платы. Если на комбинате заложен рост в 19%, то в «Мегаполис-Вест» (московская фирма, качканарские работники которой занимаются уборкой помещений) — около 12%. Но это неплохо. Все, наверное, наслышаны об отдельных предприятиях в нашем и соседних городах, где вообще нет коллективных договоров и соглашений по повышению зарплат. Я считаю показательным, что покупательная способность в России падает, а на качканарском ГОКе она сохраняется на прежнем уровне.

— Вроде бы на комбинате к концу года средняя зарплата должна достигнуть планки в 33.500 рублей?

— 33.500 — это годовая, но уже на май средняя зарплата по предприятию составляет 32.300. В принципе, таких зарплат в горнодобывающей промышленности больше нигде нет. Выше только на «Северстали», «Магнитке» и на Липецком металлургическом комбинате.

— Говорят, что в тех дочерних предприятиях, которые отсоединились от КГОКа, зарплаты гораздо меньше. Это правда?

— Да, там заработные платы ниже, чем на головном предприятии. И это понятно, ведь при отсоединении руководство преследовало одну цель — сэкономить. Сегодня, кстати, стоит вопрос о выводе в дочерние предприятия автобусной колонны и вагонно-ремонтного депо (всего больше 300 человек). «Автобусников» вообще хотят отдать куда-то на сторону, а ВРД — передать «Ванадий-Ремонту». Но есть решение профсоюзного комитета — мы категорически против этого. На днях мы послали его вице-президенту компании Константину Лагутину, если ответ не будет нас удовлетворять, то мы обратимся к президенту компании. Отдавать структуру мы не намерены, так как сегодня «Ванадий-Ремонт» работает в прежнем темпе, а зарплаты при этом отличаются.

— Получается, работники «дочек» при аутсорсинге автоматически стали членами вашего профсоюза?

— Нет, не автоматически. В каждом подразделении проходит конференция, собрание, работники, члены нашего профсоюза, самостоятельно принимают решение — свою профсоюзную структуру организовать или остаться у нас. Люди сами выбирают, их никто не напрягает. Даже когда ко мне подходят и говорят, мол, не пойдем к тебе на учет, я отвечаю: «Понимаете, что вы только снимите с меня дополнительную головную боль? Не у себя, а у меня. Так как у меня будет меньше работы». Ведь если раньше мы один колдоговор подписывали с КГОКом и потом целый год его контролировали, подправляли, то сейчас у комбината десять «дочек», и везде надо подписать соглашения. Получается, объем работы для членов профсоюзного комитета увеличился в разы. Но, грех жаловаться.

— Ваша нагрузка увеличилась примерно в 10 раз, как на счет зарплаты?

— Некорректно, конечно, об этом говорить, но у меня сегодня оклад ниже, чем мне его определил профсоюзный комитет. Это лично мое решение. Считаю, что мне сегодня на жизнь хватает. Я не могу нарушить решение профсоюза в сторону увеличения, а в сторону уменьшения могу.

Зарплату я получаю только из членских взносов, на комбинате я и аппарат профкома не получает ни копейки. Да, раньше были какие-то премии от руководства предприятия, но мы однозначно решили уйти от этого, потому что тот кто платит деньги, тот и заказывает музыку. Сегодня музыку заказывают только члены профсоюза. От комбината мы в настоящее время в финансовом плане никак не зависим, только, согласно коллективному договору, они предоставляют нам здание, обеспечивают машиной, оргтехникой.

— Сколько именно вы зарабатываете?

Оклад у меня сегодня — 60 тысяч, а должен быть 80 — средняя зарплата на комбинате, умноженная на коэффициент 2.5. На оклад идет еще премия и уральский коэффициент 1.25. Понятно, что если сегодня машинист электровоза получает до 60, то председатель профкома должен зарабатывать не меньше.

В социалистические времена, например, зарплата руководителя профсоюза была на уровне 75% от заработка управляющего директора. Но я, честно говорю, не знаю, сколько сегодня зарабатывает руководитель КГОКа, мне это неинтересно. Я всегда говорил: голые пришли сюда, голыми отсюда и уйдем. Мне на жизнь и так хватает у меня свой дом, 15 соток огорода, я сажу картошку, помимо этого занимаюсь охотой и рыболовством и у меня в холодильнике есть мясо и рыба, которое я принес из леса и речки. Самое главное, это понимание людей.

— И люди понимают?

— Когда мне иногда говорят, что мы путевки не делим и так далее. Мы участвуем в этом, но до того неинтересно делить эти вещи… Путевки и материальная помощь — это вторично. Профсоюз должен заниматься конкретными делами и делать так, чтобы у всех членов профсоюза улучшалась жизнь.

— В каких дочерних предприятиях заключение колдоговора далось сложней всего?

— Самой проблемной была работа с «Евраз-техникой» (компьютерщики, всего 39 человек) — мы в течение трех лет не могли подписать соглашение. Ситуация изменилась только тогда, когда в Москве поменялся руководитель. В мае этого года соглашение все-таки было подписано. Хотелось бы, конечно, чтобы оно было лучше, но это первый документ в этой структуре. Думаю, на следующий год мы его поправим.

— Из-за чего не могли заключить договор в прошлые годы?

— Я считаю, что в этом вина руководителя. Он просто не желал иметь этот документ у себя на предприятии. Колдоговор — это когда о чем-то договариваются две стороны, если одна сторона начинает придумывать какие-то заморочки, то ничего не получается. Постоянно были отговорки — то эти документы сделаны не так, переделайте их, то искали какие-то неправильно поставленные запятые и точки… Еще раз повторюсь: это все зависит только от руководителя. Если он желает, чтобы в коллективе была стабильность и чтобы люди с удовольствием ходили на работу, то заключение договора не растягивает. А ему было просто безразлично. Вот так некоторые московские руководители подходят к решению вопросов в маленьких городах они живут одной жизнью, а мы совершенно другой.

— Разве руководство «ЕвразХолдинга» не могло повлиять на эту ситуацию? Как ни крути «Евраз-техника» — это дочернее предприятие КГОКа…

— Думаю, могло, однако не было большого желания. Может, времени не было. Я не знаю, поэтому конкретного ответа на этот вопрос не могу дать. Хотя обращения по этому поводу к руководству «ЕвразХолдинга» были.

— Скоро пройдут отчетно-выборные конференции профсоюза. В связи с чем они организованы?

— Отчеты и выборы мы проводим каждые четыре года. В рамках этого события планируем провести собрания в цехах, конференции в подразделениях, после состоится общая комбинатовская конференция. Будем отчитываться перед коллективом о выполненной работе.

— Произойдут ли кадровые изменения в головной ячейке профсоюза? В частности, вы возглавляете профсоюзный комитет уже давно, планов уходить — на пенсию или повышение — нет?

— Нет, это — мое. Да, были выгодные предложения о трудоустройстве как на самом предприятии, так и в других местах. Озвучивать их я не буду. Почему не согласился? Потому что это не мое. Я родился и вырос на поселке Валериановск, в 16 лет, разругавшись с классным руководителем, устроился работать на комбинат — все первого сентября пошли в школу, а я приступил к работе. Поэтому какими хорошими и отличными не были бы предложения, я на них не соглашусь.

Если меня выберут, то буду продолжать работать на этом посту. Если нет, то пойду отдыхать.

— Получается, есть вероятность, что вы в ближайшее время уйдете на пенсию?

— Не могу прогнозировать. По собственному желанию я точно не уйду, зачем, если у меня получается работать. Вот несколько лет назад я как-то сказал профкому, что мы перегоним по величине зарплаты Лебединский, Михайловский и Стойленский ГОК. В итоге, мы их перегнали — сегодня у нас средняя з/п 32.000, у них — 26.000. Да, у них нет уральского коэффициента. Ну и что? Раньше у нас и с коэффициентом зарплаты были намного ниже.

На НТМК сегодня средняя заработная плата — 26 тысяч, на Высокогорском ГОКе (все в нижнем Тагиле) — 24 тысячи.

— Кто примет итоговое решение о вашей работе?

— Решение примет трудовой коллектив — члены профсоюза.

— Как думаете, почему сегодня трудно устроиться на работу в КГОК?

— Потому что здесь самые высокие зарплаты по городу. Вряд ли где-то можно зарабатывать больше. Есть отдельные предприятия, на которых людям вообще по 6 месяцев не платят зарплату.

Когда люди приходят ко мне в кабинет и просят помочь трудоустроиться на комбинат, я готов помогать каждому. Но если человека выгнали за воровство или пьянку, работодатель его уже не хочет брать.

— Такие люди тоже есть?

— Когда говоришь некоторым работникам, чтобы надо держаться за эту работу, нельзя ее терять, они не прислушиваются к словам. А когда их уволят, они начинают вспоминать, что у них, оказывается, есть семья, которую надо кормить, есть кредиты и ипотеки.

Почему-то люди осознают это только тогда, когда наступят на грабли. Приходят ко мне и спрашивают: «Нам что, вешаться сейчас?». Я не могу дать этому человеку веревку, но когда он пил на работе, о чем он вообще думал? Когда он воровал пять литров солярки, за которые можно выручить всего 100-200 рублей, чем руководствовался?

Поэтому у нас есть твердая договоренность с администрацией предприятия, что воров и пьяниц мы не защищаем, даже если они являются членами профсоюза.

А в остальных делах мы всегда стараемся отстоять членов нашего профсоюза, особенно, если есть какие-то несправедливые накаты со стороны руководства.

— В городе есть два устойчивых мнения. Первое — нужно любыми силами попасть в ГОК, потому что это стабильность и хорошая зарплата. Второе — ни в коем случае нельзя идти «вкалывать» на москвичей. Как думаете, из-за чего появилось и утвердилось второе мнение?

— Сегодня интенсивность и напряженность труда на предприятии, конечно, увеличились. Но, я считаю, за те деньги, которые сегодня получают гоковцы, необходимо работать и приносить результаты. Просто так ходить на работу, ничего не делать и получать деньги — это мечта, наверное, любого человека. Поэтому, думаю, эта группа людей как раз отсюда и возникла.

Возьмем Серовский металлургический комбинат, предприятие УГМК-холдинга. Средняя з/п там — 19800. При этом они севернее нас. Но там люди почему-то работают за такие деньги и держатся за свои рабочие места. А жители Качканара еще и думают — работать или нет за 32 тысячи среднего. Хотя сегодня на нашем комбинате есть работники, которые получают до 70 тысяч рублей.

— Это руководящее звено или простые работяги?

— Я говорю только про рабочих. Например, машинист буровой установки, машинист экскаватора, машинист электровоза получают от 40 до 70 тысяч. Я считаю, сегодня это неплохие деньги, особенно на фоне того, как живут другие города. Я недавно ездил в командировку в Сибирь — проехал Красноярск, был в Иркутске — так там люди вообще бедно живут. Покупательная способность зарплаты падает, работодатель не хочет повышать ее. И это страшно.

— Активная позиция отдельных работников качканарского комбината, которые не боятся говорить вслух о проблемах, постоянно защищают свои права, в том числе, через СМИ, сыграло в уровне з/п какую-то роль?

— Однозначно сыграло. Я вот был в вагонно-ремонтном депо, общался с коллективом по поводу их возможной передачи «Ванадий-Ремонту» и спросил, готовы ли они, если что, к каким-то конкретным действиям. Рабочие ответили: «Если ты придешь и скажешь, что нужно что-то делать, то мы пойдем и сделаем». Сила только в коллективе.

— Есть тенденция, что раз в 1-2 года в КГОКе меняется управляющий директор. Сейчас есть к этому какие-либо предпосылки?

— Предпосылок никаких нет, но кто заглянет в головы руководителям компании? Но частая смена руководства, на мой взгляд — это очень плохо. Люди со стороны, которые возглавляют комбинат, только начинают что-то понимать в производстве, каких-то процессах, как их убирают.

— Как думаете, почему в последние годы директора меняются так часто?

— Какие последние годы? Я с 1998 года здесь работаю, так за это время порядка 16 директоров поменялось! Смена руководства происходила практически каждый год.

Есть, конечно, директора, которых убирали из-за того, что они были нечисты на руку. Есть те, которые имели свое мнение, а кому-то в Москве это не нравилось. Эта была ужасная политика холдинга. Поставили бы тогда во главе КГОКа старшину, который бы исполнял все команды «под козырек». Думаю, сейчас они осознали, что если человек на таком посту имеет свое мнение — это здорово.

— Михаила Батуева из-за чего убрали? Он имел собственное мнение?

— Без комментариев.

— Каким образом сокращения людей отразились на тех.безопасности?

— Увеличение напряженности труда — однозначно не приносит пользу для производства. Это не только мое мнение, но и точка зрения специалистов. До абсурда ситуацию доводить нельзя. По ходу, на предприятии это тоже начинают понимать, так как на сегодняшний день открыты 62 вакансии.

Другое дело, то, что у нас сегодня некоторые работники могут себе позволить не просто отдыхать в свободное время, а спать — была ситуация, когда управляющий директор шел на субботник и наткнулся на спящего слесаря. Естественно, это показатель того, что человек не загружен работой. Но это единичные случаи, не нужно на них заострять внимание.

— Какие вакансии есть?

— Водители, монтеры путей, машинисты экскаватора, электровоза… Перечень очень большой. Отдел кадров систематически передает нам списки, люди к нам приходят, мы им показываем.

— Если к вам придет человек с улицы и попросит помочь ему трудоустроиться, поможете?

— Постараюсь. Но заранее предупреждаю, что я не наместник Бога на земле, могу лишь позвонить в отдел кадров, менеджеру по работе с персоналом и попросить его рассмотреть определенную кандидатуру получше. Обычно там идут навстречу и помогают.

Елена Ходырева

У вас есть вопросы, которые не были заданы председателю профкома? Вы разделяете или в корне не согласны с его мнением? На какие проблемы профсоюзу, по вашему мнению, необходимо обратить первоочередное внимание?

Смотрите также:
— «После аутсорсинга мы попали в какое-то “рабство”»
— Управляющий директор КГОКа Сергей Напольских: «Я не боюсь быть уволенным»