Качканар «ногами» инвалида (репортаж)

Качканарец, последние десять лет прикованный к инвалидной коляске, уверен, что люди с ограниченными возможностями здоровья — движутся вперёд гораздо быстрее общества

С виду обычный мужик, каких тысячи в нашем городе. Водит бюджетную иномарку, носит рубашки, много шутит и улыбается. Пару лет назад работал в такси. Был женат, сейчас в разводе, есть двое детей. Вот в принципе и все, что можно было рассказать о нем, если бы не трагедия десятилетней давности, сделавшая его на всю жизнь инвалидом.

Валерий не охотно рассказывает о себе и своей жизни, говорит, что не жаждет славы и известности, но потом соглашается, что существующие проблемы лучше всего показывать на конкретном примере. Десять лет назад он работал экспедитором у частного предпринимателя. Однажды на них с коллегой напали вооруженные преступники, коллегу застрелили насмерть, ему попали в позвоночник. Он чудом остался жив, но пуля серьезно повредила спинной мозг. Нижнюю часть тела полностью парализовало.

С этого момента его жизнь разделилась на отрезки «до» и «после». Сегодня он не скрывает, что тогда у него опускались руки, ему не хотелось жить, приходилось искать реальные причины просыпаться каждое утро. В принципе, это было естественным чувством — еще вчера он был главой семьи, мог работать на тяжелой физической работе, ходить, бегать, прыгать и делать все, что угодно, теперь же он официально считался инвалидом, который даже не мог самостоятельно пошевелить ногами. Попробуйте представить на минуту, что однажды вы просыпаетесь, а ваши ноги или руки больше не двигаются.

В подъезде своего дома мужчина установил спецдоску. Жилые дома, как и многие другие здания, не приспособлены для инвалидов

«За руль сел из принципа»

Справиться с душевным кризисом, вспоминает Валерий, ему тогда помогла религия. Это была та самая веская причина, заставлявшая не только открывать каждое утро глаза, но и дышать с удовольствием.

— Бог был нужен мне не потому, что я верил — когда-нибудь он меня исцелит, он был нужен сам по себе. Без него получалась не жизнь, а какая-то бессмыслица. Вот сейчас я верю в то, что жизнь — это только маленький отрезок. Как сказал один иудей: смерть — это еще одни двери к чему-то непознанному, — заводя «Дэу-матиз», он без стеснения рассказывает о своей вере.

Многие прохожие до сих пор с удивлением смотрят, как мужчина в инвалидной коляске подъезжает к машине, щелкает пультом сигнализации, открывает водительскую дверь, цепляется руками за корпус машины и, напрягая мышцы, перетаскивает обездвиженную нижнюю часть тела на сиденье. Внутри салона он опять же руками поправляет положение ног и заводит автомобиль. Все объясняется просто: в машине установлено ручное управление, педали газа и тормоза расположены в районе руля, поэтому ноги для вождения не нужны.

Машина позволяет инвалиду быть мобильнее. Так, Валерий несколько раз своим ходом ездил в санаторий на реабилитацию

За машину, рассказывает Валерий, он сел несколько лет назад из принципа. Его направили на лечение стволовыми клетками в Новосибирск. Туда он улетел на самолете, обратно решил ехать на поезде. Подъезжая к Екатеринбургу, мужчина обратился к дежурному по вагону и попросил, чтобы его кто-нибудь встретил на вокзале и помог спуститься на перрон. В итоге, его не только встретили, но и проводили до автовокзала. В конце пути провожающие потребовали тысячу рублей за свои услуги.

— Тысячу рублей за то, что помогли инвалиду в коляске спуститься на перрон! После этого я решил, что больше мне подобные поездки не нужны. В итоге, из принципа я купил себе машину — это более удобный путь передвижения, — крутя баранку, рассказывает колясочник.

Машина открыла перед ним новые горизонты и расширила территорию передвижений. С того момента, по словам Валерия, он несколько раз ездил в мини-путешествия, своим ходом добирался до санаториев. Однако и тут крылось разочарование, обнажающее несовершенство российских законов — если затраты на авиа и ж/д билеты государство компенсировало, то расходы на бензин — уже нет.

— Хотя, если логически рассуждать, я наоборот, экономлю бюджетные деньги. Траты на бензин существенно меньше, чем два билета — на меня и моего сопровождающего — в купе.

Два варианта — доживать или жить

Но менять приходилось не только свои жизненные принципы, но и окружающую среду. Вся инфраструктура, вспоминает Валерий, была ориентирована на здоровых людей. Он элементарно не мог выйти из собственной квартиры на улицу — на лестницах и крыльце не было пандусов, поэтому спуститься вниз на инвалидной коляске было просто невозможно.

У него было два варианта — замкнуться в себе, как многие обездвиженные инвалиды, или начать перестраивать систему на свой лад. Для начала Валерий своими руками, сидя при этом в коляске, смастерил специальный спуск с подъездной лестницы на крыльцо. Это длинная деревянная доска, которая прикреплена к стене. Когда ему необходимо спуститься или подняться, он отстегивает пологую деревяшку и кладет ее на ступеньки. Проделав путь, он пристегивает доску обратно, чтобы она не мешала другим жильцам.

Пандус на крыльце он также сделал самостоятельно, единственное, чем помог город — выделил две тысячи рублей на обустройство. Заливку, отделку — Валерий все делал самостоятельно, не вставая с коляски.

Но если в своем отдельном дворе ему удалось адаптировать инфраструктуру под себя, то эта проблема все равно распространена на масштабы всего города. Вход во многие магазины и социальные учреждения для инвалидов-колясочников закрыт по сей день — люди не могут заехать туда из-за отсутствия элементарных приспособлений в виде пандусов.

Экстремальный подъем около Общества инвалидов. Подняться самостоятельно Валерию так и не удастся, придется просить о помощи прохожего

Недоступны: дума, мэрия, соцзащита, прокуратура

Валерий на своем примере показывает, в каких экстремальных условиях инвалиду-колясочнику приходится лавировать в городских джунглях. Первый пункт назначения — Управление социальной защиты населения, которое находится на первом этаже «Белого дома».

Мужчина вплотную подъезжает к центральному входу городской администрации. По привычному алгоритму меняет водительское сиденье на инвалидную коляску, подъезжает на ней к крыльцу мэрии и пытается преодолеть лестничный марш с помощью пандуса. Ему, взрослому мужику с накаченными бицепсами, это удается с трудом. Подъем очень резкий, а перила расположены слишком далеко друг от друга.

Он поднял себя с коляской наверх только с помощью сильных рук. Более слабый человек — ребенок, женщина или пожилой человек — уже не смогут преодолеть подъем. Хотя вскоре все равно выяснилось, что этот пандус — чистой воды формальность.

В фойе мэрии Валерий остановился — дальше путь был возможен только человеку со здоровыми ногами. Фирменный российский стиль — построить пандус на крыльце, но забыть его сделать внутри помещения.

Холл администрации. Инвалид, который передвигается на коляске, не может попасть даже в Управление социальной защиты, которое находится на первом этаже

— А ведь социальная защита — это наш главный орган. Мы, инвалиды, в любом случае бежим именно туда. Нам постоянно нужно что-то выписывать, консультироваться. Так почему мы лишены возможности лично посетить специалиста, заехать к нему в кабинет? Вот я являюсь инвалидом уже десять лет, а до сих пор никого из них не знаю в лицо — разве это нормально? — недоумевает мужчина, оглядывая несколько ступенек, которые служат своеобразным табу на очное общение с чиновниками. Сегодня он при всем желании не сможет попасть: в думу, мэрию, прокуратуру, суд, избирательную комиссию.

Дорогу до Общества инвалидов, которое занимает цокольный этаж пятиэтажки в 11 микрорайоне, Валерий также называет полосой препятствий. Припарковавшись на специальной стоянке, он пытается самостоятельно добраться до помещения. Нужно одолеть два препятствия — резкий спуск со стоянки и крутой подъем на крыльце. Здесь колясочник серьезно рискует своим здоровьем. Для того, чтобы спуститься, ему приходится ставить коляску на два колеса. Чтобы подняться — сильно напрягать руки и цепляться за единственную перилу. Если силы подведут и он ослабит хватку, то коляска сразу же перевернется.

Путь обратно еще сложнее. Подъем, ведущий на стоянку, ему так и не удается одолеть самостоятельно. Приходится просить о помощи прохожего. Молодой парень без вопросов подталкивает коляску, а потом, как и многие другие, ошарашенно смотрит, как инвалид перебирается в «Дэу-Матиз» и уезжает.

— Для нас, людей с ограниченными возможностями, ограничено вообще все. Мы движемся быстрее цивилизации. Мы хотим жить обычной жизнью, не замыкаться в себе и общаться, но нам этого не дают! Почему-то сегодня коттедж где-нибудь в Сочи легче построить, чем помочь инвалиду, — говорит Валерий. — Хотя, как я считаю, общение — это самая главная для нас реабилитация.

Валерий считает, что власть обязательно должна найти деньги на установку пандуса на крыльце Общества инвалидов

«Коляски добивался два года»

Отдельная песня в жизни инвалида посвящена средствам реабилитации. Многие из них приходится выбивать месяцами. Нужной инвалидной коляски, рассказывает Валерий, он добивался два года, а в итоге получил ее только после обращения к президенту. Потом ему пришлось добиваться более качественных мочеприемников:

— Мне все время присылали германские, которые спадали уже через два часа. Сколько я не просил заменить их на другие, меня никто не слышал, — рассказывает мужчина. — Приведу пример: вот за тебя кто-то посторонний постоянно выбирает обувь, тебе это понравится? Он возьмет и купит тебе валенки, чтобы ты ходила в них круглый год. Так и тут.

В итоге, чтобы получить новые мочеприемники, тоже пришлось писать президенту.

Недавно Валерий вернулся из санатория, где впервые попробовал новый аппарат для реабилитации — параподиум, который похож на усовершенствованные ходунки. С помощью этой конструкции, говорит инвалид, он впервые за последние несколько лет попробовал ходить и у него получилось. Но в прошлом году этот аппарат вычеркнули из обязательных списков средств реабилитации, которые предоставляются инвалидам бесплатно.

Сейчас у колясочника только один вариант — покупать ходунки, которые стоят 70-80 тысяч рублей, за свои деньги. Так как большинство инвалидов не могут работать, реальных шансов на реабилитацию с помощью параподиума у них теперь нет — так решило государство.

Сейчас Валерий помогает своему другу, с которым познакомился в санатории. У того жизненная история еще похлеще. Всего в их семье четверо детей — сестра-даун, один брат с рождения может передвигаться только на костылях, второй однажды купался, нырнул и сломал шею, сам знакомый в результате травмы повредил спинной мозг — сейчас у него обездвижено все тело, кроме головы. Два года назад дом их семьи полностью сгорел, сейчас все живут по знакомым и соседям, добиться выделения жилья им пока не удается. Валерий вместе с парнем пишут письма о помощи всем, кому можно — от президента и премьер-министра до областных властей.

— Рассуждая на тему жизни инвалидов, я все чаще прихожу к мысли, что больны не мы, а общество. Разве в здоровом обществе подобные вещи были бы допустимы? — резюмируя, говорит Валерий. — Хочется, чтобы власть начала хотя бы как-то действовать — для начала установила пандус около входа в Общество слепых, потом сделала Управление социальной защиты более доступным для инвалидов…

Вячеслав Сомов

Согласны ли вы с позицией инвалидов — что они движутся вперед, гораздо быстрее, чем цивилизация? Почему, на ваш взгляд, инфраструктура и общество сегодня не приспособлены для людей с ограниченными возможностями здоровья? Что необходимо сделать, чтобы инвалиду было комфортно жить? Готовы ли вы чем-либо помочь им?