Житель Лесного помогал «отвоевывать» Крым. Эксклюзивное интервью ополченца

Игорю Гребцову 33 года. Живет в Лесном, работает в Екатеринбурге — специалистом по партийному строительству. В прошлом писал публикации для «Качканарского четверга» и «Голоса недели»

Станет ли Украина частью России, как государственные телеканалы искажают реальную картину событий, что заставило его потратить 60.000 рублей личных сбережений и отправиться в эпицентр событий, почему две нации неотделимы друг от друга, на чьей стороне правда, маячит ли на горизонте третья мировая война и почему обычному мужику из глубинки важно разбудить в себе патриотизм — рассказывает Игорь Гребцов, житель соседнего Лесного. Он временно бросил работу, оставил семью, вошел в крымское ополчение и внес свой вклад в присоединение Крыма к нашей стране

— Куда, зачем и в качестве кого ты ездил?

— С 7 по 26 марта я находился в автономной республике Крым. Сначала у меня не было намерений записаться в ополчение. Идея возникла в процессе пребывания, когда посмотрел на бандеровские митинги, пообщался с людьми, узнал подробнее о противостоянии. Потом, когда начались учения НАТО (ближе к 8-9 марта), и люди всерьез стали опасаться провокаций, то решил вступить и поддержать русских. В данный момент я нахожусь в Симферополе, куда прибыл накануне для получения награды.

— Что тебя, обычного уральского человека, сподвигло оставить работу и отправиться туда?

— По телевизору наблюдал, что там происходит, параллельно заходил на украинские сайты. И когда видишь, что тут говорят одно, а там — совершенное другое, и тебе непонятно, что происходит на самом деле, то единственный способ разобраться — лично побывать на месте событий.

— Как твоя жена отреагировала на эту поездку?

— А как бы ты отреагировала, если бы позвонила своему молодому человеку накануне 8 марта, начала обсуждать планы на праздник, а он тебе говорит: «Знаешь, а я в Славянске-на-Кубани, сейчас сажусь в автобус и еду в Крым». Она раза три перезванивала мне, думала, что это шутка, даже грозилась развестись, но потом смирилась.

— Сколько ты потратил личных денег?

— Более 60 тысяч рублей, включая затраты на самолет, проживание, подарки. Но если бы я сразу сказал о своих жилищных проблемах, то чек был бы меньше.

— Ты приехал в Крым, как дальше развивались события?

— Заселился в гостиницу, на следующее утро побывал на шествии бандеровцев, затем познакомился с ополчением.

— Ты был единственным добровольцем со Свердловской области?

— С Урала я, по-крайней мере, больше никого не встречал. Были ребята из Москвы, у нас в роте был мужчина из Штутгарта (Германия). В основном, костяк ополчения составляли украинцы лет 30-40 лет, среди них были учителя, таксисты, рабочие. Можно было увидеть русских казаков.

— Что заставило всех этих людей бросить привычную жизнь и заняться, по сути, волонтерством?

— Как ни странно, ими двигал действительно патриотизм. Они приехали защищать русских, интересы своей страны. Приехали, потому что не любят европейскую жизнь. Парень из Германии рассказывал — работает программистом, ему сорок с небольшим лет, воспитывает двух детей. Однажды его дочери дали в немецкой школе задание — составить эссе на тему толерантности. Исходные условия: в гости к родителям приехал на выходные друг-гей, как вы с братом будете развлекать гостя в отсутствие мамы и папы (они уехали на шопинг).

— Ты считаешь это недопустимым?

— Естественно. В Крыму линия фронта пролегает сейчас не между Украиной и Россией, Евросоюзом или кем-то еще, а между нормальными людьми и ненормальными. Народ осознанно не хочет в Европу. Ну, хорошо, вступит Украина в Евросоюз. Ну, получит безвизовый въезд. А что дальше? Они же видели, как живут болгары или румыны.

В Украине сейчас нет работы. Водитель троллейбуса в Крыму — ты сейчас со стула упадешь — получает 4-5 тысяч рублей в переводе на наши деньги.

— Это реально?

— Зарплата у многих всего 7-10 тысяч. Если ты зарабатываешь 17-20 тысяч на российские рубли — это считается пределом мечтания. Есть люди, которые хронически не могут устроиться на работу. Из-за дорогой и дефицитной электроэнергии некоторые заводы не работают. В то же время они видят, что в России люди живут лучше — бедно, но не так бедно, как в Украине.

— Какой Украина предстала перед тобой, когда ты туда приехал?

— Молодежь однозначно — на 60-70% — на стороне Украины и Майдана. Причина в том, что у них другие учебники. Их с детского сада учили петь гимн Украины, объясняли, что это оплот самого хорошего, что есть в славянских народах. Даже после крымского референдума тинейджеры продолжали здороваться друг с другом словами «Слава Украине, героям слава». Они собственных родителей считают предателями — те ведь из СССР и всю жизнь считали, что родом из союза и живут в России.

Многие взрослые тоже сначала поддержали Майдан — как некий протест против коррупции, которая была при Януковиче. Но когда они увидели, чем это в итоге обернулось, то испугались — никто не хочет иметь плохие отношения с Россией.

— Почему?

— Потому что они не видят в русских врагов. Им нравится, что у нас такой серьезный президент. У них глава государства сегодня может заявить одно, завтра его парламент поправит и он заявит другое. Потом он поедет за границу и будет заявлять третье. При этом они видят: в России — олимпиада, а у них — Майдан. Люди хотят какой-то стабильности, потому что они, как и мы, берут ипотеку на двадцать лет.

— Чем ты занимался в ополчении? Как был выстроен твой день?

— Ты поступаешь в ополчение, тебе определяют 12-часовые смены для дежурства. Задачи были разными — охрана общественного порядка на улицах (до референдума милиция пряталась в своих райотделах), следили за отсутствием пьяных на улице, контролировали действия оппозиции — чтобы мы были готовы отреагировать на любую провокацию.

— Страшные случаи были?

— 18 марта приключился жуткий инцидент. Наша рота стояла на охране части в Симферополе — это была картографическая часть, куда каждое утро приходили женщины-контрактницы рисовать карты. Часть считалась неопасной.

Когда решили начать переговоры, то на территорию прошел офицер из России для ведения переговоров. В этот момент из недостроенной многоэтажки был открыт огонь из снайперского оружия. Был застрелен украинский прапорщик, стоявший на вышке и наблюдавший за этим. Это спровоцировало две вещи — украинцы запаниковали и попытались задержать нашего офицера, начался штурм части. В итоге снайперским огнем был убит еще и русский казак.

Уверен, что это была провокация бойцов правого сектора. Изначальная задача — спровоцировать украинцев и русских на взаимное убийство именно на территории воинских частей.

— Со стороны происходящее было похоже на войну?

— Скорее, на подготовку к войне. И мы готовились, и украинские части постоянно укреплялись. Более того, в Крыму постоянно задерживали непонятных людей с оружием. Но большинство людей не хотели войны, они понимали, что ключ к решению находится в руках у политиков — в Москве и Киеве.

— Как ты относишься к Януковичу?

— Ой, к нему все плохо относятся. То, что он — коррупционер, никто даже не сомневался. То, что он то к России пристраивался, то к Европе, популярности ему также не прибавило. Но когда он сбежал из страны и подставил всех, то и после этого окончательно перестал пользоваться уважением. Когда все посмотрели его пресс-конферению, то стали откровенно плеваться. Трус и предатель.

— Почему тогда российская власть поддерживает его?

— Я слышал лишь слова сожаления и соболезнования к его участи. Это человек, который потерял свою страну.

— Вам платили зарплату или давали какую-то компенсацию?

— У нас было трехразовое питание. Утром кормили бутербродом с колбасой и поили чаем, в обед давали суп или гречку с тушенкой, на ужин — пару булочек с чаем. Все, в основном, были местными, поэтому проблем с жильем не испытывали. Приезжих селили в казарму, где те жили весьма прозаическим бытом — спали прямо на полу в спальниках.

У меня были деньги, поэтому поначалу я жил в гостинице. Когда вошел в ополчение, то мне подыскали компаньона и квартиру в центре города, под конец — очень дешевую комнату в коттедже (за 3500 рублей в месяц).

Вообще, уровень жизни в Крыму очень низкий. Заработков нет. Пирожки на базаре в переводе на наши деньги стоят 6-8 рублей, проезд на троллейбусе — пять рублей, автобус — 10 рублей, зато бензин — 50 рублей за литр.

— Реакция жителей Симферополя и Крыма соответствует телевизионной картинке?

— На счет результатов референдума говорили, что весь Крым гулял до утра. Это же надо так врать! Где-то ближе к 12 ночи подул сильнейший штормовой ветер с моря, около двух часов пошел ливень. Все люди разбежались по домам, никто не гулял.

В эту ночь мы стояли, охраняя украинскую картографическую часть — ту самую, которую на следующий день стали обстреливать. Нам даже в бушлатах было холодно. Мы выходили курить, потом забегали обратно в автобус, где горела газовая горелка, и отогревали руки. Какие там гулянки до утра? У нас как начинают хвалить — так не остановишь, а как начинают врать — то уж врать, так врать!

Потом говорят, что в Крыму не было стрельбы. Да была стрельба! И задержания были, и уличные драки тоже. Однозначно нельзя верить телевизионной картинке.

— Зачем тогда врать телевизионщикам, если дело и так складывается в пользу России?

— Единственный способ борьбы с пропагандой — это не образование людей, а контр-пропаганда. Если на украинских телеканалах наврали, что двое военнослужащих изнасиловали двух крымчанок, то значит по российскому нужно врать, что толпа бандеровцев изнасиловала детский сад.

— Спрогнозируй развитие событий на ближайшие месяцы.

— Если россияне хотят выразить свою активную гражданскую позицию, с выражением которой у них большие проблемы, советую ехать им сейчас на юго-восточную позицию. Если бы в составе России был бы такой свободолюбивый и по-своему слегка бунтующий украинский народ, то власти у нас вели бы себя поосторожней по отношению к нам.

— Расшифруй последнюю мысль.

— У Максима Горького старуха Изергиль говорит: «Вы, русские, все словно стариками рождаетесь». Мы действительно такие — готовы вписаться в большую драку, но первыми поднимать большую бучу не станем.

Нам очень нужны эти люди, которые сейчас в Харькове, Донецке и Луганске захватывают администрации и выгоняют оттуда коррумпированных чиновников, предателей интересов собственных избирателей. Если бы все эти люди стали нашими согражданами, то было бы очень здорово — власть бы знала, что среди граждан есть те, кто знает, как эту власть проучить или свалить, если она не делает то, что обещала, и вместо решения реальных проблем занимается хренью.

Россия не полноценна без русского народа, украинского, белорусского. Способность украинцев подвергать критическому суждению любую самую авторитетную фигуру — этого нам не хватает. Если мы снова будем в одной стране, то, наконец-то, станем великой страной. Будет кому, в случае чего, нас, тугодумов-медведей, взбаламутить. Если они будут с нами одной страной или народом, то мы с тобой, может даже научимся немножко по-украински разговаривать.

Сейчас у нас есть великий исторический шанс вернуть все обратно. Я ничего не имею против самостийности украинев. Быть русским — это, в том числе, понимать язык хохла и знать, что это за человек, чем он от тебя отличается и что у вас общего.

— Возможно ли присоединение к России еще каких-либо регионов?

— Думаю, возможно присоединение всей Украины. Первыми могут стать Донецк, Одесса.