«Опозорьте меня через газету!»

В трезвом виде Александр, как сам говорит, бывает всего несколько дней в месяц. Сначала он был не против обычной фотографии, но потом передумал, пояснив, что его «знает пол-города»

40-летний Александр про себя говорит просто: «Я — хронический алкоголик». Пить он начал с десяти лет, курить — с пяти, а в подростковом возрасте пристрастился еще и к анаше. Его жизнь практически никогда не была нормальной: на своей последней работе он проработал всего два дня, а с последней женщиной расстался после того, как подхватил «белую горячку». Сейчас он хочет обычной трезвой жизни, но тяга к алкоголю сильнее мечты: «Честное слово, очень хочу, но не могу остановиться и перестать пить», — признается мужчина

— Щас, еще одну стопку намахну и выйду, — заплетающимся голосом пробубнил Александр в телефонную трубку. За полчаса до этого он позвонил в редакцию со словами, которые редко услышишь от читателей: «Пожалуйста, опозорьте меня через газету, может, хоть тогда я перестану пить».

Правда, во время встречи он уже передумал позориться, но тут же пояснил, что рассказать о своей жизни он все равно должен обязательно. Во-первых, ему просто поговорить по душам не с кем, во-вторых, его алко-опыт может вразумить кого-нибудь из молодежи, считающей, что ходить в ночные клубы и пить всякие пиво-водку-виски — это модно и что в этом нет ничего страшного.

Своего социального статуса «хронический алкоголик» Александр совсем не стесняется. Говорит, что эта правда и скрывать ее — бессмысленно. Если бы не стойкий запах перегара, который можно уловить с расстояния в 1-2 метра, то его вряд ли можно было принять за запойного алкаша — вполне обычная внешность без одутловатого лица, заплывших глаз, фирменного сизого носа-картошкой и трясущихся рук.

Спиртное, сигареты и травку он попробовал впервые еще в детстве:

— Курить начал с пяти лет, с тех пор ни разу не бросал. А алкоголь… Помню, раньше у нас на девятом микрорайоне магазинчик был небольшой, где продавали яблочное вино за 96 копеек. Я его воровал и пил, — затягиваясь сигаретой, вспоминает Александр. Сейчас ему сорок лет и вместо сладкого вина он пьет водку или то, на что хватит денег.

Травку он попробовал чуть позже, в Таджикистане, куда они с матерью переехали на время из Качканара. В то время купить анашу, по его словам, было даже проще, чем вино или водку: «Приходишь на базар, а там ее как семечки продают».

Общедоступность наркотика сделала свое дело — тогда еще несовершеннолетний Саша стал почти ежедневно покуривать травку. Родители ни о чем не подозревали. «Только холодильник всегда был пустым, да и мама постоянно говорила, что дома пахнет лаврушкой», — говорит ударившийся в «ностальгию» Александр и, видя непонимающий взгляд, поясняет: «Чистая анаша действительно пахнет лавровым листом».

— Митяй, ты там не проговаривай все мои деньги, — вдруг, прерывая свой рассказ, «хронический алкоголик» начинает кричать куда-то в сторону. Там, куда он смотрит, на корточках, прислонившись к забору, сидит молодой парень в кепке и разговаривает по телефону. Судя по бессвязной речи, парень тоже пьян:

— Ты не отключайся, нах. Как я окажусь там, когда я тут?

Алгоколь привел к воровству, воровство — к тюрьме

В 15 лет Александр впервые загремел в таджикскую наркологию. Там ему, в самый расцвет советщины, поставили сразу два диагноза — гашишная наркомания и хронический алкоголизм. В качестве лечения ему вшили в ягодицу специальную ампулу. После вшивания он продержался около трех недель, а потом опять начал пить по-черному: водку, коньяк, домашнее вино, шампанское. В шестнадцать лет он поставил своеобразный рекорд — в течение года 18 раз побывал в медвытрезвителе.

Симбиоз травки и алкоголя в итоге привел к воровству. На красивую жизнь — «кабаки, девочек» — ему, безработному парню, катастрофически не хватало денег.

— По идее, у меня все было и я, кроме денег, ни в чем не нуждался. У меня была хорошая семья, отдельная квартира, современная бытовая техника.

Воровство безнаказанным не осталось. Впоследствии он загремел в тюрьму сразу по нескольким статьям: воровство, бандитизм, хранение холодного и огнестрельного оружия. На зоне провел 12 лет, после чего вернулся обратно в Качканар. Здесь «красивая» жизнь, основу которой составляли веселье и алкоголь, закрутилась с удвоенной силой.

— Я — алкаш. Спокойно признаю это, но также осознаю и то, что хочу наконец-то перестать пить. Мне это надоело, — говорит Александр. Удивительно, но в его монологе, несмотря на поддатость, постоянно проскакивают умные слова вроде «мировоззрение», «самосознание».

«Тормозов у меня нет»

За последние годы, по его словам, он неоднократно пытался избавиться от тяги к сорокоградусным напиткам — много раз лежал как в старой наркологии (около городской поликлиники), так и в новой (в больничном городке), «вшивался», ездил кодироваться к знахарке на Промысла… Не помог ни один метод — ни медицинский, ни нетрадиционный.
В результате постоянное пьянство превратило его личную жизнь в сплошной бардак, а отсутствие работы заставило каждый раз, когда захочется выпить, просить в долг у бесчисленных знакомых.

— Хотя, в долг — это неправильно сказано. Откуда я беру деньги? У меня много знакомых в городе, они и дают. Причем не взаймы, а просто так. Вот, сегодня один хороший друг дал мне 100 рублей. Я, если хочешь, могу их тебе отдать. Тоже просто так. Я по жизни хороший, очень хороший и добрый, — извлекая из кармана мятую сторублевку, говорит 40-летний качканарец. — Иногда у мамы своей беру деньги. Она, конечно, плохо относится к тому, что я пью, ругает меня за это. Но я тоже не в долг у нее прошу. Например, предлагаю сыграть в нарды. Если три раза обыграю ее, она дает мне на пиво. Она обычно соглашается, потому что уверена в себе, только вот всегда проигрывает.

Самый длинный беспрерывный трудовой стаж в карьере Александра — всего два с половиной года. На последней работе — формовщиком на ЖБИ — он проработал всего две смены. На второй день после трудоустройства он пришел на завод подшофе, да еще и с бутылкой пива в руках.

— Если честно, я совсем не помню этот день. Меня обратно домой мужики увезли, — вспоминая недавний случай, Александр улыбается. Правда, в его улыбке больше смущения, чем бахвальства.

— Эх, мне бы пить бросить… Руки у меня золотые. Я и приготовить могу сам, и посуду помыть. Плюс к этому работящий. Если б не пил, мог бы работать кем угодно — газоэлектросварщиком, монтером. Только вот тормозов у меня нет. Вроде день-два держусь без выпивки, а потом по новой. Что делать — не знаю. Я уже думал: повеситься мне что ли? — на последней фразе Александр вдруг становится очень серьезным и, закатывая рукав куртки, показывает горизонтальные шрамы, которыми иссечена вся рука. После этого он пытается перевести разговор в шутку, но у него это плохо получается.

— Честно? Я не вижу смысла в своей сегодняшней жизни. Мама хотела свозить меня на Ис, по новой закодировать. Но зачем? Это деньги на ветер. Я — алкаш, и ничего не могу с этим поделать.

Алкоголизм — больше мужская, чем женская проблема

В Качканаре на учете у нарколога с диагнозом «хронический алкоголизм» состоит 871 человек, из них — 138 женщин и один подросток. Есть пациенты, которые стабильно — 1-2 раза в месяц — лечатся в наркологии. Некоторые оказываются на больничной койке в результате алкогольного психоза, который в народе называют «белой горячкой» — это когда интоксикация спиртным настолько сильная, что мозг не выдерживает, человек начинает видеть галлюцинации и бредит. Только за ноябрь «белочку» поймали 20 качканарцев.

Алкогольная зависимость, говорит врач-психиатр Елена Бойко, стоит на одной ступени с наркотической. В первую очередь, для избавления от болезни необходимо искреннее желание самого больного. Плюс, отмечает Елена Владимировна, огромную роль играет окружение — в период реабилитации очень важно, чтобы человека поддерживали родственники, коллеги по работе, друзья и знакомые.

Вячеслав Сомов

 
Приходилось ли вам сталкиваться со случаями алкоголизма? Каким образом можно избавиться от этой зависимости? Как вы считаете — действительно ли эта проблема актуальна для нашего города?