В Качканаре 9-летняя Полина осталась без родителей и опекуна

С кем будет жить Полина — неизвестно. Чиновники не спрашивают ее мнения

Полине Павловой недавно исполнилось девять. Она активный ребенок, часто смеётся и не стесняется разговаривать. Лишь на вопросы о родителях отвечает коротко, переставая улыбаться. Признается, что скучает по маме.

На вопрос, когда видела в последний раз папу, глубоко вздыхает и отвечает — «в том или позапрошлом месяце». Последние семь лет девочка жила вместе с бабушкой и прабабушкой. Этой осенью в ее жизни произошли два события — умерла мама и объявился отец.

«Отдать ребенка отцу»

Родители маленькой Полины жили в гражданском браке. Их семейная жизнь не сложилась. Близкие говорят, что из-за пьянства главы семьи. Поэтому с 2004 года Полина живет у бабушки. Ее мама все эти годы моталась по другим городам, пыталась устроить свою жизнь, а папа встретил другую женщину.

Ольга Николаевна — бабушка девочки — рассказывает, что бывший зять все это время не интересовался судьбой ее внучки. Не сидел у ее кровати, когда она болела, не забирал из детского сада. Он просто не появлялся. Но женщину это не напрягало — ей было в радость нянчиться с внучкой. Жизнь семьи резко изменилась осенью этого года.

Мама Полины тяжело заболела и вернулась в Качканар. Спустя несколько дней после возвращения она умерла. Оправившись от трагедии, Ольга Николаевна взяла себя в руки и подала заявление в органы опеки, чтобы официально стать опекуном Поли. Тут объявился отец девочки. Он заявил, что намерен забрать ребенка к себе.

— Я была шокирована. Только представьте: вы семь лет воспитываете ребенка, потом появляется какой-то чужой человек и говорит, что теперь он будет заниматься ее воспитанием, — Ольга Николаевна признается, что известие стало для нее и ее матери — Полининой прабабушки — ударом.

Несмотря на это, они решили бороться за ребенка, потому что «не хотят, чтобы она видела сплошное пьянство и из нее воспитали пьяницу». Обратились в опеку еще раз. Донесли в гос.учреждение свидетельства из детсада и школы, что отец девочки не интересовался ее жизнью и забирал ее из детского сада «всего пару раз». Документально подтвердили, что маленькая Полина живет в хороших жилищных условиях — у нее есть своя современно обустроенная комната, кровать, игрушки, развивающие игры и ноутбук. Пытались втолковать чиновницам, что их любимая Полинка ходит в баскетбольную секцию, занимается с репетитором английским языком. Пытались вразумить, что отец девочки никогда не сможет дать ребенку воспитание, а кроме этого и ежедневно заниматься ее образованием. Безрезультатно.

Бабушкам отказали, пояснив, что у Полины есть законный представитель — отец. То, что ребенок не общался с ним близко последние семь лет, оказалось не принципиальным фактом. Для местных соцработников оказалось несущественным пустяком, что Алексей любит выпить и несколько раз лечился в наркологии. Не интересно им стало и то, что после недавних похорон, после официальной даты выдачи пенсии для ребенка он опять оказался в наркологии. Говорят, что главное для них — закон.

О том, что соц.защита Качканара нарушила Семейный кодекс, говорят только близкие люди Полины. Согласно закону, взрослые тетеньки от государства обязаны спросить мнение ребенка с кем жить, если ему не исполнилось 10 лет. А в десять ребенок уже самостоятельно может решать такой вопрос. В кодексе конкретно сказано: «Устройство ребенка под опеку или попечительство осуществляется с учетом его мнения. Назначение опекуна ребенку, достигшему возраста десяти лет, осуществляется с его согласия». До 10 лет Полине остался год.

Как рассказывает бабушка Поли, в опеке только развели руками и сказали: «Решение не в вашу пользу».

— Как у них язык повернулся такое сказать? В чью пользу они принимают решение? Даже не спросили девочку. Решение должно быть принято в пользу ребенка! Я уверена, что она не нужна своему отцу, — говорит бабушка. — Очень хочу продолжать воспитывать свою внучку, окружать её родительской лаской и заботой. Я потеряла дочь, а теперь у меня забирают еще и внучку… Разве это справедливо? Разве это по закону?
Сама Полина уверенно говорит о своем желании остаться с бабушками.

— Не хочу жить с папой. Хочу с бабушкой. Папа долго со мной не был. С бабушками намного интересней, — твердым голосом утверждает девочка.

Она говорит, что очень любит свою семью. Может бесконечно рассказывать, как с бабушкой они проводят свободное от учебы время — гуляют, ходят в кафе, на каток, а летом за ягодами, смотрят кино. Ей нравятся фильмы про детей и животных.

Директор школы, классный руководитель и школьный психолог характеризуют Полину как адекватного, спокойного ребенка. Она не пропускает занятия, с желанием посещает школу, ходит в кружок «Умелые ручки», является членом организации «Соболята».

«Лечится в наркологии»

Со дня смерти матери Полины прошло два месяца. Девочка живет с бабушками и дедушкой. Алименты, которые накопились за несколько лет (около 70 тысяч рублей), она, как и раньше, не увидела. Пенсионные деньги ребенка за первые полмесяца, около двух тысяч рублей, отец отдал бабушке. Куда делись остальные (в месяц около 5000 рублей), никому неизвестно, потому что Алексей официальный представитель. Да и сам Алексей в последний месяц никак не давал о себе знать. Как рассказывает Ольга Николаевна, он живет где-то на съемной квартире с женщиной и их общим ребенком. Говорит, что в опеке предупредили, чтобы бабушка передала ребенка отцу, потому что это по закону.

— Куда он ее пропишет? Это же съемное жилье. И как я должна передать Полю? Это же не вещь какая-то. За руку ее отвести, потому что у нас в соц.защите принимают решения, которые идут в разрез со здравым смыслом и направлены против маленькой девочки? Да и сами подумайте, нужен ли чужой девятилетний ребенок той семье?

Причины «молчания» Алексея последние полтора месяца Ольга выяснила при случайной встрече со знакомой, которая работает в наркологическом отделении. Та сообщила, что бывший зять лежит в наркологии: «Алексей несколько недель лечился, за помощью сам пришел».

Заведующий наркологическим отделением Анатолий Фоминых отказался подтвердить информацию, сославшись на врачебную тайну.

«Я подсчитал: ребенок не мой»

У Алексея свои версии ситуации. Две недели назад он заявлял, что заберет дочь к себе при первой же возможности, что ее от него скрывают:

— Она не ходит к моим родственникам, хотя до похорон матери она с ними хорошо общалась. Когда звоню дочери на мобильный телефон, она не отвечает. Мне кажется, ей не дают взять трубку. Дверь не открывают, говорят, что Полина все время занята. Но я намерен все равно забрать её, она же моя дочь, я привязан к ней.

Мужчина рассказывал, что помогал дочери — дарил подарки, платил алименты и планирует перевезти Полину в съемную квартиру, где живет со своей женой и их общим ребенком. Жена, по его словам, не против прибавления в семействе. А бабушка боится, что Алексей и его жена просто хотят получить материнский капитал.

Через неделю после этого разговора Алексей неожиданно сменил мнение и заявил, что намерен отказаться от девочки:

— Я всё посчитал. Получается, что мы с ее матерью не встречались, когда она забеременела. Я не знаю, чей это ребёнок.

По информации юриста центра соцпомощи семье и детям, отец может отказаться от ребенка только через суд. Если он принял это решение добровольно, то ему необходимо подойти в отдел опеки и написать соответствующее заявление.

Пока Алексей документально не подтвердил свое желание отказаться от ребенка. 23 декабря органы опеки должны рассмотреть заявление Ольги Николаевны — та просит лишить отца Полины родительских прав. В чью сторону будет решение, пока трудно прогнозировать.

«Решение должно быть в пользу ребенка»

Психолог центра соцпомощи семье и детям Надежда Иващенко говорит, что в ее практике встречались ситуации, когда родственники настраивают ребенка друг против друга. Она подтверждает, что если ребенок несколько лет жил с бабушкой, то, естественно, больше привязан к ней, а не к отцу, которого видит не часто.

— С помощью психологических методик можно выяснить, как ребенок относится к каждому из родственников. В случаях, когда необходимо установить с кем он будет жить, мы делаем психологическое заключение. При этом рассматриваем мнения всех сторон, но действуем всегда в интересах ребенка, — пояснила психолог.

По просьбе органов опеки психолог центра соцпомощи Ольга Гневанова планировала поработать с Полиной. Но, по словам специалиста, родные девочки отказалась вести ее на диагностику. Бабушка объяснила отказ тем, что ребенок уже проходил беседу с психологом и каждая такая встреча может больно ранить чувства ребенка. Свои слова подтвердила официальным уведомлением.

Имена героев изменены

Как вы считаете, с кем должна жить девочка — с бабушками или с отцом? Нужно ли спрашивать мнение ребенка в такой ситуации?